Хирург-ветеран: Первый пенициллин мы получили в 42-м из плесени бомбоубежища в осаждённом Сталинграде | Медицинская Россия
Ветеран Великой Отечественной войны, подполковник медицинской службы в отставке 97-летний Фёдор Коваль за свой 76-летний профессиональный стаж провёл более 30 тысяч операций и до сих пор продолжает работать. Сейчас он консультирует призывников в военкомате и ведёт приём в поликлинике.
В канун Дня Победы он рассказал «АиФ-Юг» о том, в каких условиях работали военные врачи, почему в военное время пациенты выздоравливали быстрее и как первый отечественный пенициллин из плесени со стен бомбоубежища обошёл англо-американские препараты.
Светлана Лазебная, «АиФ-Юг»: Фёдор Данилович, расскажите, как для вас началась война?
Фёдор Коваль: Мама страдала пороком сердца, мечтала, чтобы в семье был свой доктор. Я окончил фельдшерско-акушерскую школу в городе Нежине Черниговской области. После учёбы получил назначение в хирургическое отделение городской больницы. 22 июня Киев стал одним из первых городов, принявших бомбовый удар, и до нас долетало. Раненые стали поступать почти сразу. «Моя» война началась с мальчика без части черепа, он был жив, когда его принесли. Но помочь ему было невозможно.
Момент хаоса был недолгим. Гражданских врачей немедленно мобилизовали, на основе нашей больницы организовали полевой госпиталь. Хирурги оперировали, я давал анестезию (был «наркотизатором» в терминологии тех лет). Случалось, операции шли одна за другой, по 12 часов, голодные обмороки врачей редкостью не были. Как можно уйти на обед, если кто-то до конца твоего перерыва не доживёт?
Отступали и шли вперёд – за фронтом. В 43-м вновь оказался в родных местах. В 25-ти километрах от Киева, в городе Васильков, меня подстрелили. Я шёл за начальником подразделения и первым снайпер «снял» его. Он упал. Я к товарищу – и меня по ноге «жахнуло»… Подполз к нему, он дёрнулся и умер. У меня хватило сил наложить себе жгут, как выполз с линии огня, не помню. Пуля разрывная, перебила кость. Из-за этого у меня пожизненная инвалидность. Нога короче другой, не сгибается, но мне её сохранили!
– Одна из загадок для меня – скорость, с которой восстанавливались раненые. Легендарный Алексей Маресьев, которому в апреле 1942 года ампутировали обе ноги, уже в феврале 1943-го добился отправки на фронт…
– В этом нет загадки. Солдат был крепок силой воли и духа. При огромном стремлении жить исцеление наступает скорее. В наше время он бы быстрее восстановился, медицинские технологии ушли далеко вперёд.
– Говорят, что фронтовые врачи за годы войны вернули в строй почти 80% раненых. Но, не говоря про технологии, не хватало многих лекарств, как удалось?
– Если точно, то 72,3% – такой вывод на основе анализа огромного количества случаев сделали авторы труда «Опыт медицины в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Статистика не лукавит. К войне готовились. Были запасы медикаментов, военно-медицинского и санитарного оборудования. Из лекарств преобладали простейшие: йод и бриллиантовая зелень, мазь Вишневского, которую использовали при гнойных воспалениях, препараты ртути применялись как обеззараживающее средство. Перед войной освоили выпуск антибактериальных сульфаниламидов, но этого было мало. Мы несли огромные потери от осложнений после ранений: сепсиса, гангрены, столбняка.
Первый отечественный пенициллин был получен в 42-м, из плесени, собранной со стен бомбоубежища в осаждённом Сталинграде.
Препараты пенициллина союзники нам не продавали. Мало кто знает, но первый отечественный пенициллин был получен в 42-м, из плесени, собранной со стен бомбоубежища в осаждённом Сталинграде. Наш аналог оказался сильнее англо-американского. Изобретение повлияло на статистику. Важно, что было и кому лечить. Здравоохранение, как промышленность, сельское хозяйство, регулировалось Госпланом. Потребность в медицинских кадрах также регулировалась с учётом войны.
В очереди за совестью
– Где и как вы встретили 9 Мая 1945-го?
– В госпитале под Читой. Подлечился, да там и остался, только уже не пациентом, а фельдшером. Акт о капитуляции Германии был подписан поздно вечером восьмого мая, а в силу вступил в 00 часов 01 минуту девятого мая. В Чите радостную весть получили утром из-за разницы во времени. Раненые и врачи обнимались, кричали, прыгали. Коллеге-эндокринологу Маргарите Петровне Фатеевой разбили в поцелуе губу! И она сама над казусом больше всех и смеялась. Столько лет все ждали этого дня…
– Как вы представляли себе мирную жизнь, не обманулись ли в ожиданиях?
– Однозначно счастливой, но без конкретики. Мне было 23 года, я загадал, что обязательно стану хирургом. Мама погибла в оккупации. Меня не было рядом, я ей не помог, но я мог помогать другим, чтобы боли и слёз было меньше.
– Ваш стаж в профессии превышает семь десятилетий, имеете право судить. Вам всё нравится в системе нашего здравоохранения?
– Некоторые явления не кажутся мне логичными. Вот, например, в «моей» поликлинике нет кардиолога, уролога-онколога, нет «глазного» врача, «ушного». И не потому, что врачей как таковых не хватает. В государственных медучреждениях мало платят, специалисты уходят в частные, коммерческие клиники. Люди платят там за приём 500-700 рублей, это дорого, но они идут туда потому, что в обычной больнице их принять некому.
– Нет ли подобных «перекосов» и в отношении к ветеранам? В прошлом году у вас возникли проблемы с оформлением путёвки в санаторий, что это была за история?
– Во всех важных для меня вопросах, я нахожу полное взаимопонимание. Что касается путёвки… Раньше для всех категорий льготников существовало несколько независимых очередей: для инвалидов войны, отдельно для ветеранов труда и так далее. А теперь все категории сведены в одну общую очередь. Возможно, это повлияло на дефицит мест? Я пытался получить путёвку, но мне сказали: «Ваша очередь 2022-я». Чиновники на местах не виноваты, что такие правила, но я, конечно, расстроился. Санаторий – не прихоть, а реабилитация с процедурами. В администрации района, когда узнали, начали искать спонсора, общественность зашумела. В итоге бесплатная путёвка для меня нашлась. Система социальной помощи совершенствуется, но в стремлении к хорошему случаются иногда и такие обидные просчёты.
«Хотите долго жить – будьте приятным человеком»
– Фёдор Данилович, зачем вы ходите на работу?
– Это намёк, пора бы вам и на покой? (Смеётся). Полостные операции я не провожу уже примерно десять лет. Нет, руки не дрожат. Вскрываю гнойники, удаляю опухоли. Но за серьёзные случаи не берусь. Внешний вид хирурга должен вселять пациенту спокойствие и уверенность в успехе. Не считаю, что я имею моральное право. Кстати, очень не нравится мне, что некоторые врачи забывают о том, что у пациентов есть страх и нуждаются они не только в хирургии, но и в добром слове. Посмотреть человеку в глаза, ободрить его – малость, но от неё зависит успех лечения. Зачем мне работа? Смысл жизни для меня в том, чтобы быть полезным.
– А в чём секрет вашего долголетия?
– Видимо, большую роль играет наследственность. Старший брат мамы прожил 101 год. Образ жизни, говорят, важен. Я в войну курил, после Победы – бросил. Не скажу, что вообще не пью, но больше 150 грамм себе не позволяю. Питаюсь умеренно, но ем что хочу: кислое, солёное, горькое, сладкое. Зарядку не делаю, но активен физически. Могу ещё тяпкой и лопатой помахать. Мозг должен работать, я много читаю. А ещё… Я верю в силу ауры, подразумеваю под этим симбиоз души и духа, отражение физического здоровья, эмоционального состояния, духовности, талантов. Положительная аура даёт человеку хорошее самоощущение, работоспособность, ну и, наверное, долгую жизнь. Злоба, ярость, уныние, тоска, зависть – это чувства разрушающие. Хотите долго жить – будьте приятным человеком.
Некоторые врачи забывают, что у пациентов есть страх и нуждаются они не только в хирургии, но и в добром слове.
– О чём вы мечтаете?
– У меня всё есть. Работа, семья большая, дружная, с внуками и правнуками. Но одно давнее желание имею: вот бы стать участником телепрограммы «Кто хочет стать миллионером?». У меня был лучший воспитатель на свете – мой отец. В первую Мировую он попал в немецкий плен. Тогда были не людоедские времена, пленных отпускали из лагеря работать на фермы, даже платили. Отец с одним фермером подружился, он был культурным, образованным человеком. Папа многому у него научился, вернувшись на Родину, женился. И, когда родился я, много со мной занимался. В три года я знал буквы, в семь читал. До сих пор самообразовываюсь. Мечтаю проверить себя в качественной интеллектуальной игре. Как сейчас говорят, «прокачать» мозги.
Как сообщалось ранее, 91-летний оперирующий хирург с 69-летним стажем Анна Лёвушкина считается старейшим работающим хирургом не только России, но и мира. Подробнее читайте: 91-летний врач: Спустя 69 лет хирургической практики прекращать работу не планирую.
Источник: medrussia.org
