«Зачем тебе инвалид?»: мать погибшего ребёнка — о разговоре с Белой | Медицинская Россия
Мать недоношенного новорожденного Замира Ахмедова, погибшего в калининградском роддоме№4 в ноябре 2018 года рассказала о том, что происходило с ней с момента наступления беременности до трагических событий, вызвавших столь широкий общественный резонанс. Замира Ахмедова отрицает утверждения, что она якобы в течение беременности не наблюдалась у врачей, а также говорит о том, что Елена Белая неоднократно предлагала ей отключить ребенка от систем жизнеобеспечения. Мать умершего младенца и ее сестра, также признанная потерпевшей по делу, упоминают о результатах экспертизы, по которым ясно, что младенец умер от отравления сульфатом магния – концентрация магния во внутренних органах слишком велика даже для взрослого человека и судя по медицинской документации – сульфат магния не назначался ни матери ни ребёнку в принципе.
– Я поняла, что беременна, в июне, – цитирует Lenta Замиру Ахмедову, – и сразу стала делать все, как положено. Ходила к врачам за деньги, сдавала все анализы. На учет в женскую консультацию не встала, потому что я гражданка другой страны, но у врача наблюдалась — мы очень хотели этого ребенка. Все было нормально, я три раза делала УЗИ. Все справки хранила, с каждой ксерокс снимала. До октября вообще все было хорошо, но в октябре на УЗИ мне сказали, что появились проблемы. Это было впервые, но чувствовала я себя нормально. Мной там занимались, делали все нужное и сказали быть аккуратной.
5 ноября мне вдруг стало очень плохо. Одилжон испугался, и они с Зиёдой вызвали скорую. Врачи почти сразу сказали, что надо ехать в роддом — не в больницу, а именно в роддом. Мы сказали, что наблюдаемся в другом роддоме, но нас повезли в четвертый. Там в приемном работают очень хорошие врачи. Они мне сразу сказали, что начались преждевременные роды. И отправили в родилку [родильное отделение]. Около половины пятого я родила, и ребенка сразу унесли. Потом я заснула. Проснулась уже в палате.
Сразу спросила про ребенка, и мне сказали, что я родила мальчика, но его состояние очень тяжелое, и сейчас реаниматологи делают все что надо. Я стала просить, чтобы мне его показали, но мне сказали, что пока не придет главный врач, это запрещено. А потом пришла врач Белая. Она отвела меня в реанимацию, и я в первый и последний раз увидела своего сына. Он такой маленький, на ладони мог уместиться. Лежал в кювезе — такая специальная кроватка детская, накрытая пластиковым колпаком. На нем памперс, вот сюда [она показывает на живот, возле пупка] трубка какая-то идет, вот сюда трубка вставлена [указывает на горло], и на ноге какой-то аппарат надет, тоже с проводом.
Белая мне стала говорить, что мальчику жить не надо. Потому что он все равно умрет, а если и не умрет, то останется инвалидом. И спрашивает меня: “Зачем тебе ребенок-инвалид? Чтобы всю жизнь на аптеку работать?” Она ведь так и спросила, прямо так! А потом говорит: “Вот он сейчас дышит только потому, что к аппарату подключен. А если его отключить, то он умрет”. Она раз пять про этот аппарат повторила: “Если отключить, то он умрет!” И несколько раз спрашивала: “Зачем он такой тебе нужен?”
От слов врача Белой я заплакала и сказала ей, что какой бы он ни был, мы с мужем его все равно заберем и все что надо будем делать, нам религия не позволяет поступить по-другому, и мы оба очень хотим ребенка! А она все равно говорит: “Если отключить аппарат — он умрет! А ты еще молодая, еще родишь”. И тогда я расплакалась, на колени перед ней встала: мы хотим ребенка, мы очень хотим ребенка, мы его выходим! И тогда она велела мне идти в палату.
Тогда, 6 ноября, я видела нашего ребенка первый и последний раз. Когда мне сказали, что малыш умер, я не поверила. И решила, что Белая все-таки отключила технику.
Седьмого ноября мне сказали, что мой мальчик умер. Но я не поверила, я решила, что врачи все-таки отключили аппарат. Но ведь так нельзя! Нельзя! Я так в заявлении в Следственный комитет России и написала: прошу провести проверку по факту смерти моего ребенка, так как считаю, что у него отключили аппаратуру и что документы подделали. Меня выписали через несколько дней, и почти сразу я пошла к следователю. И там мне сказали, что ребенок умер сам, но врачи подделали документы и написали, что я родила уже мертвого. Но я же видела его живым. Причем много часов прошло. Я так и сказала. Это правда.
Только сейчас, летом, меня и моего адвоката ознакомили с заключением экспертизы. А там написано, что на самом деле ог лим [так звучит «мой мальчик» по-узбекски] ввели лекарство, от которого он сразу умер. Но лекарство такое, что он не мучился. Но только я бы все равно его вырастила… А еще они всех выгнали, чтобы никто не видел, но Бог видит все. Я все справки, которые мне в платной больнице выдавали, следователю отдала. Кроме тех, которые у меня в роддоме забрали, — это бумаги с последнего УЗИ и те, в которых написано, что мне там делали.
По словам Замиры Ахмедовой и ее сестры Зиёды (их как потерпевших знакомили с результатами судебно-медицинской экспертизы), было установлено, что причиной смерти новорожденного стало острое парентеральное отравление сульфатом магния. В печени и почках судебно-медицинские эксперты обнаружили огромное количество этого вещества, превышающее в несколько раз даже норму для взрослого человека. Протокол комиссионной судебно-медицинской экспертизы подписали несколько профессоров.
В медицинской документации записей о назначении магнезии ребенку нет и быть в принципе не может: она ему категорически противопоказана.
Как сообщалось ранее, сотрудница калининградского роддома№4 рассказала корреспонденту о том, что происходило в начале ноября 2018 года. Она подробно, с указанием четкой хронологии рассказывает, как роженица была доставлена в роддом, как родила недоношенного, о чём разговаривала с исполняющей обязанности главного врача, и как якобы именно Елена Белая и Элина Сушкевич организовали и реализовали умертвление младенца. Подробнее читайте: “Ребенка положили в коробку из-под обуви и убрали в холодильник”
Источник: medrussia.org
