«На ставку не заработать, на две не выжить» | Медицинская Россия
Фельдшер челябинской скорой помощи Сергей (имя изменено) рассказал изданию 74.ru о том, на сколько ставок приходится работать медикам, сколько вызовов за смену обслуживают, успевают ли пообедать, как обманывают пациенты, приукрашивая свои повреждения и что самое потрясающее в работе «скорой».
«Спасаемся кофе, чаем, энергетиками»
— Образование у фельдшеров — среднеспециальное на базе медицинского колледжа. Срок обучения — три года восемь месяцев. После сдачи экзаменов получаем диплом фельдшера и сертификат: либо лечебного дела, либо скорой неотложной медицинской помощи. Соответственно, чтобы работать на скорой, нужен сертификат скорой помощи. Разумеется, есть у нас и люди с высшим образованием, это врачи: педиатры, кардиологи, реаниматологи. Но подавляющее большинство — фельдшеры. Со спецбригадами — кардиологами, реаниматологами — в Челябинске очень большой напряг.
График — обычная рабочая неделя. 40 часов в неделю. Но стандартно все приняты на полторы ставки. Это сутки через двое примерно. Почему? А тут как в анекдоте — на ставку не заработать, на две не выжить. Кто-то работает и на две ставки, есть такие, но это очень тяжело. По желанию выставляется график: с девяти до шести в будни, либо ночные смены, либо сутки через трое. Очень много совместителей работает и студентов. Они получают высшее медицинское образование, после определённого срока им выдают сертификат медицинской сестры — и можно работать в скорой помощи либо на ставку, либо на полставки. Днём учатся, ночью работают, а потом опять идут учиться.
У тех, кто работает сутками, смена обычно начинается в девять утра. У некоторых бригад — в восемь. Приходим мы заранее, надеваем спецформу, принимаем от предыдущей бригады медицинскую укладку с лекарствами, проверяем оборудование в машине. Это кислородные баллоны, дефибриллятор, аппарат ЭКГ, небулайзеры, родовые комплекты, шины, элетроотсасыватель, термосумка для сохранности растворов в зимнее время, носилки, аппараты внутрикостного доступа и всё такое. Всё это должно быть в чистых сумках, соответственно. Всё заряженное, всё работающее, с адекватным сроком годности, в исправном состоянии. Препаратов много для экстренной помощи. Есть общедоступные, как в любой аптеке: анальгин, дротаверин, супрастин. Есть препараты особого учёта, наркотические, которые применяются в экстренном случае — например, для обезболивания. Они, например, при открытых переломах применяются.
Обслужили один вызов, обслужили второй вызов, поступил третий, четвёртый, и так далее. Возвращение на подстанцию — по мере необходимости для пополнения укладки. Бывает, возвращаемся, когда вызовов на участке в городе нет. Пытаемся попить чаю, если получится. Если есть вызов, сразу выдвигаемся. Обычно ездим с вызова на вызов. И в течение дня — с девяти утра до девяти вечера — возвращаемся два-три раза. Буквально на пять–десять минут. Работаем без права на приём пищи, на отдых, на сон. Всё это происходит в минуты, когда есть время между вызовами. К этому привыкаешь. Спасаемся кофе, чаем, кто-то — энергетиками. Помогает жвачка, какие-то сосательные конфеты. У меня с наступлением ночи открывается второе дыхание. И, соответственно, ночью летом бывает такое, что вызова нет, и удаётся поспать часик. А потом опять получаем вызов — и вперёд.
Классический состав бригады — это два фельдшера или фельдшер плюс медсестра. Но, учитывая дефицит кадров, нередки случаи работы одного фельдшера. Спецбригады — это минимум два человека: врач и фельдшер или врач, фельдшер, медсестра. Фельдшеры ездят на все вызовы, а спецбригады — как запасной тыл. Фельдшерская бригада по необходимости может вызвать на себя уже спецбригаду. Разумеется, оказываем помощь, подготавливаем к транспортировке пациента и передаём спецбригаде.
«Описывают литры крови, а по факту царапина»
Бывает, что пациенты обманывают. Чтобы бригада приехала быстрее, утяжеляют состояние, расписывают всё в красках, перезванивают. Получили, допустим, вызов, движемся буквально пять минут, а они перезванивают, торопят. Разумеется, игнорировать такое нельзя. Приходится включать спецсигналы, рисковать, ехать быстрее. Вызывают, скажем, с кровотечением, описывают литры крови, а по факту там царапина. Либо вызывают к человеку без сознания на улице, говорят: «Без сознания, уже не дышит, синий». Приезжаешь, а там просто человек в состоянии алкогольного опьянения, причём полностью в сознании, адекватный. Бывает, конечно, и наоборот, когда необъективно оценивают ситуацию либо пациенты, либо их родственники. Говорят: «У него ничего страшного, оставьте его в покое», а там на самом деле угроза жизни. Скажем, пациенты с инфарктом миокарда. Или пациенты в алкогольном опьянении с тяжёлыми травмами головы недооценивают состояние, так как пьяные категорически отказываются от госпитализации. И с ножевыми ранениями отказываются, и с пулевыми — из-за криминального характера получения травм.
Бывает, требуют какой-то определённый медикамент ввести им. Или просто посмотреть, снять кардиограмму, послушать лёгкие, осмотреть, сделать перевязку, дать им таблетку, которая в аптеке стоит копейки. Бывает, кончилось лекарство — и вызывают «скорую», чтобы дали им это лекарство. Есть те, кто вызывает систематически. Мы их всех прекрасно знаем, их адреса, их историю заболевания. Есть те, кто получил какую-то, возможно, медикаментозную зависимость от препаратов. Но опять же… Мы вводим препараты по показаниям, при угрозе жизни, здоровью, а не по желанию пациента. Конечно, таких не очень много, но они есть — и изо дня в день вызывают. Реально каждый день, а иногда и не по разу. Вызов будет принят в любом случае, бригада в любом случае приедет, осмотрит от и до, потому что это очень серьёзно.
Есть у нас в городе много приезжих, допустим, с Таджикистана, Азербайджана, которые приезжают в Россию за оказанием медицинской помощи. Например, родить ребёнка. Такой контингент есть. Общий язык находить с ними, как правило, получается через родственников. Но был у коллег случай, когда поехали на вызов — а там парень из Мексики. Ему нужна была помощь, но он не мог ничего объяснить. Пришлось включать google-переводчик и общаться через google-переводчик. Госпитализация там не требовалась, он получил помощь, рекомендации — и всё закончилось очень успешно.
Сложно иногда работать с религиозными пациентами, которые не дают осматривать девушек, женщин, которым требуется помощь. Допустим, фельдшер-мужчина не может к ним прикасаться. Но тут вопрос ставится остро: либо фельдшер осматривает, либо уезжает. Решайте сами, что вам важнее.
Много конфликтов возникает на фоне госпитализации. Если у пациента нет показаний к госпитализации, многие просто требуют: увезите меня в больницу, пусть меня там прокапают, полечат немножко, как в советское время делали. Нужно понимать, что, даже если бригада скорой помощи доставит пациента в стационар, не факт, что его положат. Если показаний нет, то хоть «скорая» доставит, хоть сами они туда обратятся, их никто не госпитализирует. То же самое с выбором. Не хочет пациент ехать в эту больницу, ему нужна другая больница. Но всё это строго регламентировано, маршрутизация зависит не от бригады скорой помощи, а от диагноза, от прописки или места взятия. Разумеется, при угрожающих жизни состояниях пациент доставляется в ближайший стационар.
«Сектор приз» на барабане
Мой первый опыт работы с наркоманами — десяток человек в передозе сразу. Ехали-то к одному с непонятным поводом «человеку плохо», а там — «сектор приз» на барабане. Но с ними всё относительно просто: после введения антидота они быстро приходят в себя и стараются ретироваться. Обычно их в общественных местах находят — на лестничной клетке, парковке или детской площадке.
Кстати, если человек пьяный, это не повод для отказа в медицинской помощи. Потому что у пьяного человека объективно может что-то заболеть, может произойти алкогольный психоз, может случиться инфаркт или инсульт, упасть уровень сахара в крови — и у него будет неадекватное поведение.
Конфликты происходят. К счастью, не так часто. Если стоит вопрос безопасности медицинского работника, есть определённые инструкции, что делать. Нужно максимально быстро уйти с вызова, сесть в машину и покинуть место происшествия. Если объективно видишь угрозу своей жизни, то отзваниваешься в диспетчерский центр, сообщаешь о ситуации. По необходимости приезжает наряд полиции, уже с ним скорая заходит и выясняет, нужна медицинская помощь или не нужна. Если пациент становится буйным, есть угроза физической расправы, может быть вызван наряд полиции или психиатрическая бригада — по показаниям.
Иногда пациенту не нужна помощь, и он вызвал скорую, чтобы его просто посмотрели, просто с ним поговорили. И потом он начинает жаловаться, что бригада скорой помощи улыбается или, наоборот, грустная. Бригада скорой помощи не поздоровалась или помятая на вид. Были жалобы на самом деле. Звонили и говорили: «Вот, бригада скорой помощи не попрощалась с пациентом! Какие-то они хмурые, помятые, неулыбчивые». Были жалобы, что улыбчивые. Причём за смену могут пожаловаться так на одну бригаду даже. Но при оказании медицинской помощи нет стандартов — улыбаться или не улыбаться. Самое главное — найти общий язык с пациентом, выяснить, что с ним случилось, помочь. Если он говорит: «У меня всё болит, ничего не помогает», должны быть дополнительные вопросы.
Часто пациенты или их родственники просят (иногда требуют даже) надеть бахилы. Однако этот вопрос уже неоднократно поднимался на обсуждении и на станциях скорой помощи, и в Минздраве. Пока ответ однозначный — обязанности надевать бахилы нет. Ну и глупо всё-таки беспокоиться о чистоте полов, когда стоит вопрос жизни, а если вопрос не стоит, то для чего нужна «скорая»? Но, когда ситуация позволяет, всё-таки бахилы надеть можно, и некоторые бригады это делают.
В зимнее время при эпидемиях очень много вызовов с вирусной инфекцией: высокая температура, кашель, насморк. В этом году было много пневмоний. А сейчас, когда снег растаял, когда майские праздники наступают, разумеется, будут алкогольные опьянения, отравления шашлыками некачественными. В летний период характерен спад вызовов, всё относительно спокойно, сверхнормативной загрузки нет, когда бригада по 25–30 вызовов обслуживает, как зимой. Но много пациентов с кишечными отравлениями, с дорожными травмами, допустим, мотоциклистов. Или бывают травмы, связанные с летними видами спорта — паркуром, футболом. Ещё в летнее время у людей отпуска, ночные прогулки, ночные потасовки, травмы криминального характера. В весенне-осенний период — дорожно-транспортные происшествия, связанные со скользкими дорогами.
«На ставку не заработать, на две не выжить»
На заполнение документов времени не выделяется определённого. После выхода из квартиры мы не имеем права стоять и заполнять документы. Как вышли с квартиры, обязаны отзваниваться. В приёмном покое, когда мы передаём доктору пациента, с момента приезда в стационар до звонка в диспетчерский пункт должно пройти максимум 15 минут. То есть мы привезли пациента, переложили его на каталку, завезли, передали доктору — и сразу отзваниваемся. Если происходит какая-то задержка, если прошло больше 15 минут, всё это потом разбирается, выясняются причины — и по результатам проверки даже может быть выдвинуто дисциплинарное взыскание. Так как у нас машины оснащены системой ГЛОНАСС, всё это отслеживается.
За опоздание на работу, за невыход в график бывают дисциплинарные взыскания. По жалобам пациентов, бывает, наказывают. Если врач или медсестра нагрубили пациенту или что-то сделали не так, всё это разбирается, выявляется, по результатам проверки может быть наказан фельдшер или врач. Или за несоблюдение правил: не проверили наполненность кислородного баллона, не проверили заряд дефибриллятора, аппарата ЭКГ, сроки годности у лекарств прошли. Всё сильно зависит от ситуации. Либо ты вернулся на подстанцию в течение дня для пополнения кислородного баллона и заряда ЭКГ, либо проверяющий это заметил до того, как заметил ты. Это может быть лишение премии на месяц или лишение 50% премии на три месяца — вплоть до лишения 100% премии на год. Или увольнение без права работать в медицине — за некачественное оказание помощи, за халатность.
Если брать премию, она называется «доплата за качество работы», то на ставку у фельдшерских бригад это 10–12 тысяч. И если лишают на год, это очень ощутимо. Базовая зарплата, ставка у фельдшерских бригад — 6 тысяч, у врачей 12–15 тысяч. Есть доплаты за выход в ночное время. Они считаются по часам. Есть доплаты за стаж работы, за вредность, за переработку. К примеру, я поехал на вызов в половину девятого, за полчаса до окончания смены, обслужил вызов и приехал на подстанцию в 12. Переработка три часа. За эту переработку доплачивается рублей 50–70 в среднем за час. Обычно происходит не сразу на три часа, а где-то 15 минут, где-то 30. Всё это суммируется и выплачивается. Плюс уральский коэффициент, доплаты за выслугу лет, праздничные — за работу 1–2 января, 9 Мая, 8 Марта. Если работа выпадает, её оплачивают в двойном размере.
Вообще скорая помощь работает без выходных — 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Это работа, где каждый новый вызов — неизвестность. И это, наверное, самое потрясающее. Например, говорят по телефону «судороги у ребёнка», а по факту ребёнок замёрз и дрожит от холода. Или говорят «температура», а на деле там оказывается пневмония с дыхательной недостаточностью и низким давлением. Лечишь и везёшь такую «температуру» в реанимацию. И так вызов за вызовом, к концу смены их может набежать и 25… Но, несмотря на усталость, на боль в спине, на голод ты не имеешь права на ошибку. Как бы ни было тяжело, ты обязан сделать всё, что в твоих силах. Скорая — место, где каждая секунда промедления может стоить жизни. Это место, где твои знания теории решают всё, а практические навыки отточены до такой степени, что ты можешь в темноте на ощупь найти нужное лекарство из укладки и поставить внутривенно укол в автомобиле, движущемся с сиреной на полной скорости.
Как сообщалось ранее, недавно в соцсетях активно обсуждали тему о том, как врач благовещенской скорой помощи Андрей Лялин на вызове к лежащему пьяному мужчине потрогал его ногой. В соцсетях разразились бурные дискуссии, а доктора сразу же уволили. Подробнее читайте: Уволенный со «скорой» врач: Из нас сделали прислугу для бомжей.
Источник: medrussia.org
