«В России врач — всезнающий царь и бог, а пациент снимает с себя ответственность» | Медицинская Россия

Глава представительства турецкого Медцентра «Anadolu» Антон Казарин рассказал «Реальному времени» о причинах проблем, альтернативах для онкобольных и важных для исхода лечения «нелечебных» факторах.

В Татарстане в 2018 году от онкологии умерли 7,3 тысячи человек, что оказалось самым высоким показателем в ПФО. При высокой по сравнению со многими российскими регионами технической оснащенности онкодиспансеров, показатели запущенности по некоторым видам новообразований в РТ зашкаливают. Представитель зарубежной клиники рассказал о главных «болевых точках» татарстанской онкологии.

Российские онкоцентры как «пожарные части»: вместо раздачи огнетушителей, врачи тушат уже бушующие пожары

— Антон, как считаете, почему в Татарстане, который так гордится высокотехнологичной медициной, сложилась тревожная ситуация?

— Я, думаю, рост заболеваемости и смертности от рака — это проблема не только Татарстана, но почти всех регионов России. Как шутят российские врачи: «У всех есть свой рак, только не все до него доживают…» Мы стали доживать до рака. В Штатах, кстати, несколько лет назад рак вышел на первое место в структуре смертности (в России — пока на втором). Значит ли это, что на Западе хуже с онкологией? Нет! Нам бы их показатели продолжительности жизни и выживаемости при раке…

Основная российская проблема — это выявляемость онкозаболеваний на ранних стадиях, и Татарстан — не исключение. В отличие от той же самой Европы, где, по некоторым данным, до 70% онкозаболеваний выявляется на 1-й и 2-й стадии, у нас «пирамида» перевернута, наши онкоцентры выявляют опухоли, в основном, на 3-4-й стадии. Они работают в формате «пожарных частей» — это не моя формулировка, это уже звучало много раз. Вместо того чтобы, образно говоря, раздавать огнетушители, наши врачи тушат уже бушующие пожары.

— Ведущие татарстанские клиники, в частности, республиканский онкодиспансер, за последние 5-10 лет прошли серьезную модернизацию. Новое оборудование — предмет гордости республиканского Минздрава. Почему же «пирамида» не перевернулась?

— Оборудование — это еще не все, тут дело в общей нехватке специалистов. Просто цифры: например, в Японии на одного гастроэндоскописта приходится 3,8 тыс. населения, а у нас — 17,8 тыс. Есть разница? К слову — Япония одни из лидеров в мире по выявляемости и лечению рака желудка и пищевода.

— Но ведь медицина у нас — лишь условно бесплатная, иной человек и рад бы лишний раз обследоваться, но по ОМС это можно сделать только по назначению врача, а за свой счет многим обследоваться не по карману.

— Да, деньги — немаловажный фактор. Но на Западе страховка зачастую покрывает расходы на обследование и лечение онкологии на 1—2-й стадии и не всегда на более дорогие процедуры — лучевую терапию, сложную химиотерапию, хирургию, которые требуются на 3-4-й стадии рака. Это в десятки раз дороже, чем поймать заболевание на ранней стадии, прооперироваться, понаблюдаться у врача, а затем забыть о проблеме. Если запустить заболевание, то лимита страховки может не хватить, как и собственных денег. А лечение не даст такого эффекта, как на ранних стадиях, пациент уже будет обречен. Пациенты понимают это и обследуются, причем не только пользуясь страховкой, но и тратя собственные деньги.

«В России врач — всезнающий царь и бог, а пациент снимает с себя всякую ответственность за свое здоровье»

— На сайтах, размещающих отзывы российских пациентов о врачах, часто встречаются однотипные истории: человек несколько лет жаловался врачам на тревожные симптомы, проходил обследования, его уверяли, что все в порядке, а потом бац — четвертая стадия, неоперабелен…

— К сожалению, одно из свойств рака — его бессимптомность на начальных стадиях. Когда начались потеря веса, кровотечения — как правило, уже поздно. С другой стороны, конечно, шокируют случаи, когда, например, пациенты приходят к нам с третьей стадией рака легких, хотя полгода назад они проходили флюорографию, и им сказали: «У вас все в порядке».

— Значит, как ни старайся держать свое здоровье под контролем, в итоге все равно все решает случай?

— Нет, не случай. На мой взгляд, есть фундаментальная причина, по которой в России онкологию выявляют поздно. У нас общество патриархальное, и принята такая патерналистская модель взаимодействия пациента с врачом. Врач — всезнающий царь и бог, его действия нельзя подвергать сомнению. Наш пациент снимает с себя всякую ответственность за свое здоровье! Человек думает: если врач на дополнительное обследование не направляет — этого и не требуется. А западный подход иной: пациент в любой клинике может получить второе медицинское мнение. И они за этим вторым мнением не стесняются обращаться, а стало быть, у них меньше вероятность пропустить и запустить болезнь.

«Никто не ездит за границу лечить вросший ноготь»

— Когда, по-вашему, следует искать второе медицинское мнение за рубежом?

— Необходимость обращаться за медицинской помощью за рубежом возникает, если заболевание смертельно, если есть необходимость в недостижимых пока для России технологиях, и в том случае, если люди доверяют конкретной клинике и ее диагностической базе, которая априори позволит выявить заболевание на ранней стадии, а на поздних стадиях — максимально продлить жизнь. 90 процентов пациентов клиники «Анадолу» из России — это онкопациенты. Это люди, которым поставлен смертельный диагноз. Никто не ездит лечить вросший ноготь в Стамбул или Берлин, но, когда идет речь о жизни и смерти — тут выбор очевиден.

— А остальные 10% почему не лечатся в России?

— Еще порядка 5% — это пациенты с репродуктивными проблемами, но тут уже есть нюанс: речь скорее идет не о том, что за рубежом это лечат лучше, а о конкретном специалисте. Ну, а оставшаяся часть — это так называемые чек-апы, программы комплексного обследования, когда предположительно здоровые люди приезжают к нам, как правило, регулярно, семьями, чтобы пройти обследование на оборудовании и у специалистов, которым доверяют.

Современная медицина — это система и огромные деньги

— А с каким диагнозом при первой возможности надо ложиться костьми, но обращаться в зарубежные клиники? Лечение каких заболеваний имеет мало перспектив в России?

— Давайте так. В России — не самая плохая система здравоохранения и современная медицина. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Международный отдел в нашей клинике — это десятки сотрудников по разным странам, и мы общаемся. Вы знаете, например, что на всю Молдавию — один детский гематолог?! В Кишиневе. Что он может сделать с десятками и сотнями маленьких пациентов, которым еще и трансплантация костного мозга требуется? Но… В прошлом году на всю Россию прогремела история Андрея Павленко из Санкт-Петербурга, одного из лучших онкохирургов России. Ему диагностировали рак желудка третьей стадии. Он ведет блог, и в одном из видеообращений прямо говорит, что лечить рак в России можно — если у вас есть знакомства среди квалифицированных онкологов. В противном случае — это рулетка. Это правда, но меня потрясла честность врача. К слову, Андрей все лечение — химиотерапиию и операцию — прошел в России.

— В России есть уникальные врачи, которым множество пациентов благодарно за спасение. Может, дело просто в ментальной вере россиян, что за границей все лучше?

— Дело не в отдельно взятых врачебных талантах. Поймите, медицина — это система. А современная медицина — это система и огромные деньги. Поэтому я всегда говорю, что невозможно сравнивать клинику «Анадолу», с ее оснащением, количеством пациентов и тем вниманием, которое мы можем уделить каждому отдельному пациенту, и республиканский онкологический диспансер в Татарстане, который решает государственные задачи по борьбе с раком в республике в рамках доступного финансирования. Это два разных мира. Но при этом следует всегда помнить, что задача онкодиспансера — выявлять онкозаболевания в огромном объеме и ежегодно оказывать помощь десяткам, если не сотням тысяч людей. Более того, мы не делаем это бесплатно, как онкодиспансер! Хотя мы лечим за счет государственной страховки большое количество турецких граждан.

Подходящая клиника — это не обязательно чистый пол и приветливый персонал

— Вы говорите, что лучше потратить свои деньги на регулярные обследования, чем дожидаться бесплатной диагностики, которая выявит онкологию или другое серьезное заболевание на ранних стадиях. Но в последнее время у многих российских пациентов сложился стереотип: стоит обратиться в коммерческое медучреждение — и тебя начнут раскручивать на деньги, найдут несуществующие болезни и назначат кучу ненужных платных обследований и процедур.

— Есть такая шутка у врачей: приходя в государственную клинику, вы должны доказать, что больны, а приходя в частную — что здоровы. У нас, к сожалению, частная медицина часто страдает избыточной гипердиагностикой, потому что врачи сидят на процентах. И это ни для кого не секрет. Доходит до абсурда: я недавно общался с пациенткой, у которой было доброкачественное новообразование в плечевом нервном сплетении — шванома. Но невролог после просмотра снимка МРТ направил пациентку на пару десятков обследований, включая ФГДС!

— То есть в России частные врачи никому не подконтрольны, могут творить, что хотят?

— Они подконтрольны Минздраву и Росздравнадзору. Но, на мой взгляд, главная проблема в том, что наши частные клиники не проверяют и не аккредитуют независимые международные организации. Там, где над частными клиниками есть контроль, в случае избыточной диагностики легко потерять аккредитацию, а в конечном счете — и бизнес.

— Но у нас недобросовестные и алчные эскулапы ничем таким не рискуют. Как же быть пациентам, как выбрать клинику, где заинтересованы лечить их, а не просто вытягивать деньги?

— Здесь, в Казани, мы ведем пациентов клиники «Анадолу» после лечения за рубежом. И когда у них подходит время обследования, они спрашивают у нас совета, где лучше пройти ту же томографию. Мы в таких случаях советуем обращаться в крупные госучреждения, в тот же онкоцентр. Либо к знакомому онкологу, профессионалу, состоявшемуся в государственном медицинском учреждении, который в том числе принимает в частной клинике. Да, можно пойти в небольшую, чистую и комфортную частную клинику ноунейм. Но безопаснее наблюдаться со своим заболеванием там, где это лечат в больших объемах. И пусть там будут грязный линолеум в коридоре, не слишком приветливые медсестры и грубоватый врач. Но там таких пациентов видят сотнями, поэтому там, скорее всего, не просмотрят важные симптомы. И поверьте, чаще всего российскому врачу все равно, платно вы или бесплатно лечитесь. В операционной ему неважно — бомж это или депутат, ему важно, чтобы пациент был жив.

Часть анализов можно сдать в России для экономии

— Если человек принял решение лечиться за рубежом — с чего начинать поиск клиники, по каким критериям выбирать? По цене — чем дороже, тем лучше?

— Обратите внимание на наличие аккредитаций от независимых международных организаций — JCI, ESMO, OECI. Не надо искать посредников — надо искать клинику в интернете и обращаться туда напрямую. Это легко сделать даже без знания иностранных языков: во всех уважающих себя крупных западных клиниках есть русскоговорящие врачи.

— А есть ли возможность хотя бы частично компенсировать дорогостоящее лечение за рубежом?

— Финансовую поддержку детям, нуждающимся в лечении за рубежом, оказывают благотворительные фонды. Взрослым ее получить тяжело. Очень редко такую поддержку пациентам оказывает государство, но процесс ее получения крайне сложен и бюрократизирован. В некоторых северных регионах России в бюджете заложены средства на эти цели.

— Но, может быть, можно еще на чем-то сэкономить?

— Да, всегда есть возможность уменьшить стоимость лечения, сделав часть диагностических исследований заблаговременно, в России. Мы, например, принимаем томографию, снимки, биопсию от российских коллег. Тогда придется тратиться только на операцию или лучевую терапию, к примеру. Сэкономить можно и на немедицинских расходах. Скажем, в Европе до 10% стоимости лечения могут составлять расходы на так называемые «немедицинские расходы» — стоимость переводчика, трансферы и т. д. Так что ищите клинику, где есть бесплатные переводчики, трансферы и т. д.

Лечение за рубежом сегодня вовсе не супердорогое удовольствие

— На что еще надо обращать внимание, выбирая клинику за рубежом?

— Если на территории самого крутого госпиталя нет гостиницы, переводчиков, инфраструктуры, удобной для пациента из другой страны — с определенным менталитетом и понятиями о комфорте, то это превратит его лечение в ад. И выбирая клинику, на это тоже надо смотреть.

— Но мы привыкли, что за комфорт надо платить дополнительно.

— Лечение за рубежом сегодня вовсе не супердорогое удовольствие. Дорогое, но не супер. Мы же получаем от своих пациентов обратную связь и знаем, что стоимость лечения в Турции уже сравнялась со стоимостью лечения в частных клиниках Москвы и Санкт-Петербурга. Удаление опухоли головного мозга с помощью системы «кибер-нож» за 400 тысяч рублей — это супердорого или нет?

— Кроме вопроса о деньгах, есть и другой — не каждый пациент знает, как искать клинику, которая тебя возьмет и окажет помощь своевременно, то есть быстро.

— На самом деле, возможностей для лечения гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Препоны и преграды — у нас в голове, а земной шарик очень маленький. И уже на следующий день после визита в офис зарубежной клиники вас могут прооперировать в своей стране. А зарубежная клиника может оказаться всего в четырех часах перелета от Казани.

Как сообщалось ранее, старший детский хирург государственной больницы «Ихилов» в Тель-Авиве Сергей Кадыров рассказал изданию об отличиях израильской и российской медицины и о том, почему россияне вынуждены лечиться за границей. Подробнее читайте: Эмигрировавший уфимский врач рассказал, почему российская медицина отстаёт от израильской.

Источник: medrussia.org